С письмами так ничего и не выгорело, помощи Коврум не
получил.
Витсент, обычно выдержанный и спокойный, и тот не выдержал и в
весьма резких выражениях высказал много нелестного в адрес
нерасторопного почтальона. Оказалось, Манс проморгал важное письмо
от поставщика, с которым Вит несколько месяцев вёл сложные
переговоры. То ли потерял в дороге, то ли вручил не тому адресату,
но концов так и не нашли. Проволочки и бардак в делах лавки Вит не
выносил и, не надеясь больше на Манса, поехал в Шиар сам. Кейт,
впервые решившись доверить присмотр за дочкой постороннему лицу,
уговорила взять её с собой: поездка должна была пройти одним днём,
Тара обещала вести себя тихо и «не показывать дракона», Маллия
уверяла, что справится. Стряпчий Бертлер увязался с другом, тоже по
делу, но спокойной дороги у Кейт не вышло. Она везла ещё одно
письмо, рассчитывая отнести его в почтовую службу лично, а в
ожидании, пока брат решит все свои вопросы, хотела ещё и насчёт
будущей работы узнать. Шиар – центр провинции, возможностей там
немного больше, чем в Ковруме, так хотя бы прикинуть, найдётся ли
для мага жизни подходящее дело или следует искать в другом
месте.
Микор болтал всю дорогу: в этом они с сестрой были одинаковы.
Ещё и сопровождать Кейт предложил, пока Витсент улаживает дела с
поставщиком. К досаде девушки, отвязаться от кавалера не вышло, но
на вопросы, кому она написала письмо, Кейт ответила уклончиво.
Бертлер сделал в шиарских лавках ряд покупок, ради чего и затеял
поездку, настоял на том, чтобы отвести Кейт в местную маленькую
кофейню: погода не располагала к прогулке, а Вит немного
задерживался. Покусав губу, Кейт признала про себя, что день для
второй части плана, разузнать насчёт работы, выдался неудачный и,
состряпав вежливую улыбку, приглашение приняла. Это всего лишь
полчаса, чтобы скоротать время в ожидании брата. Сам Бертлер от
чашечки кофе отказался, зато набрал себе сдобы и печенья и, роняя
на стол крошки, вдруг огорошил Кейт вопросом:
– Почему ты не хочешь, чтобы твоя дочь общалась с бабушкой и
дедушкой?
Он не единожды задавал похожие вопросы, а Кейт никак не могла
понять, что его интересует на самом деле. И совсем никак не видела
тёплое и душевное общение чопорных Сорейнов с непосредственной
непоседой Тарой. Она отставила свою чашку и в упор посмотрела на
брата Маллии.
– Почему тебя это так волнует, Мик? Мне казалось, я ясно дала
понять, что Тара – только моя.
Микор тяжело засопел, скомкал в руках салфетку, завозился на
своём стуле, поправил ворот рубашки, жилет, убедился, что лацканы
сюртука лежат ровно.
– Ты мне нравишься, Кейтрисс, – бухнул он и зачем-то пристально
посмотрел на усыпанную сахарной пудрой булку. – Мне ведь уже
прилично лет, давно надо остепениться, и я пытался присматриваться
к соседским девушкам… Да только на твоём фоне они все какие-то
блёклые, а к тебе меня тянет с первой встречи.
Теперь уже на булку перевела взгляд Кейт. Щёки вспыхнули.
– Микор… – нерешительно начала она.
– Дай договорить. Я понимаю, что мы не совсем подходим друг
другу в виду некоторых обстоятельств и что я всё это время
недостаточно настойчив. Просто… Я хотел бы на тебе жениться,
понимаешь? Ты спокойная, хозяйственная, образованная. Заботливая
мать. Но я хочу общих детей, своих… вот. А твоя Тара…
– Мешает, – подсказала Кейт, едва удержавшись от неприкрытого
ехидства. – И как было бы славно отправить её жить к родственникам
со стороны отца.
Ну и дела. А ей-то казалось, что Бертлер давно оставил свои
поползновения! Она быстро глянула в его сторону: да, взрослый
мужчина, около тридцати или чуть больше, всё такой же полноватый, с
тем же бегающим взглядом. Вит как-то обмолвился, что его друг в
своих делах не всегда чистоплотен, порой берётся выправлять
сомнительные бумаги, но зато при деньгах. Кейт тихонько вздохнула,
но Микор не дал ей договорить.
