– Давайте с самого начала. И как
можно подробнее, – майор прищуривается и поджимает губы, пока те не
исчезают за густыми седыми усами. – Когда вы заметили, что ваши
дети пропали?
Мы с Градским практически
одновременно яростно выдыхаем и напряженно пересекаемся взглядами.
Его сын и моя дочь пропали три дня назад, а воз, сука, и ныне там.
Только показания по десятому кругу даем.
Ева, моя жена, с выдержанной
сухостью повторяет то, что говорила вчера:
– Маша и Ярик исчезли в ночь с
первого на второй день свадьбы. Мы собирались ехать в церковь на
венчание. Уже подходило время выезжать, а дочь все не появлялась. Я
подумала, что она проспала. Поэтому пошла к ней в комнату, чтобы
разбудить.
– Вы вошли, но Марии в спальне не
оказалось?
– Да.
– Раньше бывало, что она так
пропадала?
– Нет.
– Могла не ночевать дома?
– Всегда ночевала. Иногда приходила
поздно, но я никогда не беспокоилась, потому как знала, что она
приедет с Яриком.
– Сейчас подробнее о нем,
пожалуйста. Я буду вносить в протокол.
– Тоже мне рассказывать?
Взглянув на горестно всхлипывающую
мать Ярослава, майор кивает.
– Мы с Градскими дружим примерно
двадцать пять лет. Практически все это время живем по соседству.
Наши дети проводят вместе много времени. У Сережи и Ники два сына,
у нас только Машка. Но они все как родные.
– Свадьба была у старшего сына
Градских?
– Да, у Никиты. Ярослав – младший.
Они с Машей ровесники, родились в один день.
– Какие у них отношения?
– Я же сказала, все трое как родные.
Они постоянно, перебежками, носились из дома в дом, вместе играли,
ходили в школу. Все праздники тоже вместе.
– Хм… Нет, сейчас только касательно
Ярослава и Марии. Могла у них быть любовная связь?
– Нет, – отвечает Ева без
заминки.
Но лично я, учитывая некоторые
предшествующие события, не настолько уверен.
– Хм… Ладно. По вашему мнению, они
могли сбежать?
– Они хорошие дети, – вставляет
дрожащим от эмоций голосом Ника. – У них не было причин
убегать.
Полицейский качает головой и
пожимает плечами.
– К сожалению, очень часто дома и за
его стенами наши дети – это разные люди.
– Давайте без вот этой дерьмовой
философии. Займитесь лучше поиском, – цежу я, теряя терпение. –
Если с ними что-нибудь случится, я этот город с землей сровняю.
– Мы понимаем ваши переживания, Адам
Терентьевич, – прокашлявшись, нудит майор все тем же
бубняще-бездушным тоном. – И делаем все, что в наших силах, чтобы
их найти. В частности, прорабатываем различные версии. Старайтесь
сохранять спокойствие…
– Это, мать вашу, мой ребенок! Ее
три дня нет дома! Как я могу быть спокоен?!
– Я понимаю… Поверьте мне, понимаю,
– с хрипом вздыхает. – Возможно, есть люди, которые желают вам
зла?
– Вы знаете, кто я такой. Конечно,
есть.
– Хорошо, хорошо… Сейчас давайте
так… Что они делали, когда вы видели их в последний раз?
– Танцевали. Перед этим Яр отозвал
меня, – проговариваю то, что уже сообщал. – И предупредил, что они
с Машей поедут кататься.
– И вы разрешили?
– Почему я должен был не разрешать?
Им восемнадцать. Они оба адекватные. И не пьющие.
– То есть алкоголь они точно не
употребляли?
– Маша, в принципе, не употребляет
алкоголь. У Ярика подготовка к чемпионату.
– А чемпионат у нас по чему?
– Боевое самбо. Он в составе
сборной.
– Хорошо. В Instagram Марии
последние фотографии у моря. Поймите меня правильно… Мы подключили
водолазов. Делаем все, что в наших силах. Но… В общем, это море. Не
всех быстро находят.
– Ты, сука, что такое городишь??? –
взрываюсь я. – Они живы! Живы! Понятно всем??? – оглядываю
находящихся в кабинете. Глаза блестят даже у моей стальной Евы.
Приседаю рядом на корточки, начхав на всех и вся. – Если она с
Яриком, он ее в обиду не даст.
– А машину Ярика нашли на окраине
города. Но нет никаких улик, указывающих на то, что с ним находился
кто-то еще. В салоне был только его телефон. Кстати, интересная у
них с Марией аудиопереписка. Давайте, послушаем.
