В день, когда в наш городок прибыл новый князь, я возвращалась
уставшая домой после тяжелой ночи в хлеву. Провозившись с коровой,
которая лишь к рассвету подарила хозяевам крепкого теленка,
получила плату и теперь плелась, волоча корзину с травами и
зельями. Утро уже вступило в свои права, позолотило крыши домов,
украсило небосклон яркими цветами, очертив высокие облака. У
каждого дома суетились хозяйки. Детвора гоняла кур, пастух выводил
коров, зазывая их из каждого двора. Буренки, привыкшие на рассвете
отправляться на выпас, послушно качали покатыми боками. Шли
ровнехонько по улице, поспевая за проворным молодым Горыней,
который, закинув на плечо бесполезный хлыст, весело шагал,
насвистывая простую мелодию.
Поравнявшись со мной, он приветливо кивнул. Я устало
улыбнулась.
- Доброго утра, Горыня! – произнесла.
- И тебе доброго, Метелица. – У парня было широкое добродушное
лицо и крепкие крупные зубы, что, впрочем, не портило его
внешность.
Разминувшись, не стала ждать, пока стадо пройдет следом за
пастухом. Пошла рядом, придерживаясь края дороги, когда вдали
прозвучал зычный голос горна.
Горыня остановился. Замерли и коровы. Я тоже застыла, глядя
вперед, туда, где вдали показался темный обоз, быстро
продвигавшийся по дороге в нашу сторону.
Как-то сразу пришло осознание того, кто именно пожаловал. Нового
князя мы ждали со дня на день, и вот он приехал. Нетрудно было
догадаться, что это люди князя. Ехавшие впереди всадники были одеты
в дорогие кафтаны и подпоясаны оружием. Жеребцы гордо гарцевали под
своими наездниками. Но сами вояки едва смотрели по сторонам, словно
каждый день совершали объезд по улицам нашего города.
Едва увидев дружинников, быстро прижалась к плетню и,
остановившись, спокойно посмотрела на проезжающих мимо воинов и на
телеги, следовавшие за ними. В первой, крытой и узорной, с
окошками, затянутыми бычьим пузырем, наверное, ехала новая княгиня.
Быстрый взгляд, брошенный в сторону крытой телеги увы, показал лишь
темноту. Телега прогрохотала мимо, я проводила ее взглядом и только
после этого увидела его.
Как же красив был молодой мужчина, едущий на гнедом жеребце. И
хотя я видела его всего секунду, кажется успела запомнить его
черты. Темные волосы, чуть ниже плеч, большие серые глаза,
мазнувшие по мне равнодушным взглядом, твердый подбородок, ровный
нос, широкие, надежные плечи…
Мысли разлетелись фонтаном брызг, когда одна из телег попала в
колею, наполненную водой, и мое платье забрызгали капли грязи,
полетевшие из-под колеса. Я отвернулась, пряча лицо и медленно
пошла вперед, сторонясь близости телег и опасаясь быть окончательно
перепачканной, но образ воина, который так пришелся мне по сердцу,
все еще стоял перед глазами. Наверное, стоило гнать его прочь. Но
отчего-то не смогла. И шагая, снова и снова вспоминала эту встречу,
чувствуя, как глупая улыбка трогает губы.
Дом, в котором жили я и мой дед, находился на самом краю
городка, ближе к лесу. Он был совсем маленьким, с прилегавшим к
нему курятником, где кроме десятка кур, жила и наша свинья со своим
малочисленным потомством. Пройдя через калитку, сразу увидела деда,
кормившего пеструшек. Те, деловито квохча, выхватывали друг у друга
зерна, отталкивали соперниц длинными ногами, а яркого окраса петух
снисхдительно следил за проделками своих подопечных.
- Метелица! – позвал дед Баташ и распрямил спину. В последнее
время он чувствовал себя неважно. Я лечила его, как только могла,
но при этом понимала, что возраст вылечить невозможно и что все
недомогания Баташа были именно от старости. Но кроме отца моей
матери у меня больше никого не было. Отец погиб при пожаре, мать во
время родов вместе с младенцем, когда я была еще маленькая.
Получилось так, что дед стал для меня маленькой семьей, без него я
осталась бы круглой сиротой. И это именно он помог мне встать на
ноги, и он однажды отвел меня к бабке Злате, что впоследствии
обучила меня своему мастерству знахарки.
