Книга 19
Глава 1. Вопрос, который остановил время
Это случилось так просто, что сначала я даже не поняла, что произошло. Мы сидели на кухне – я за своим кофе, он с чашкой какао, и было тихо, настолько тихо, что я слышала, как капает кран. Я думала о своём, о чем-то мелочном и повседневном, как вдруг он поднял на меня взгляд и спросил:
– Ты кто?
И я замерла. Не потому, что вопрос был странным – ребёнок всегда может спросить что угодно. Но в его голосе не было ни любопытства, ни игры, ни улыбки. Он не спрашивал, как зовут актёра из фильма или кто придумал интернет. Он смотрел на меня так, будто пытался разглядеть что-то за моим лицом, будто хотел убедиться, что я вообще настоящая, что я здесь.
Я хотела ответить сразу – привычным, простым: «Я твоя мама». Но слова застряли. Потому что именно в этот момент я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Он сказал их так, как мог бы спросить незнакомого человека, случайно оказавшегося за его столом. И я вдруг осознала, что, возможно, именно такой я для него и стала – посторонней.
Мы сидели молча. Мой кофе остывал, его какао покрылось тонкой плёнкой, а я пыталась найти ответ, который не будет звучать как ложь. Всё, что вертелось в голове, было обрывками – воспоминания о ночах, когда я уходила в себя так глубоко, что переставала слышать его голос; о вечерах, когда я приклеивала улыбку и говорила правильные слова, но уже не чувствовала их. Я пыталась вспомнить, когда в последний раз он прижимался ко мне просто так, без повода, и поняла, что не могу.
Этот вопрос оказался зеркалом, в которое я боялась смотреть. Потому что я знала: в нём отражусь не только я сегодняшняя, но и все те версии меня, которые выбирали не его, а что-то другое – усталость, работу, чужие проблемы, бутылку. Я видела, как он вырос рядом с женщиной, которая присутствовала только телом. И в его глазах сейчас было что-то вроде проверки: есть ли у него ещё мама или уже нет.
Я хотела схватить его за руки, сказать, что я всегда была рядом, что он мой мир, моя жизнь. Но правда была в том, что я не всегда была. Иногда я была где-то очень далеко – в мыслях, в страхах, в боли, в которых не хватало места даже для него.
И тогда я поняла, что этот вопрос – не обидный, не обвиняющий. Это крик, который он сумел произнести без крика. Это способ спросить: «Ты останешься со мной? Ты здесь по-настоящему или опять уйдёшь туда, куда я не могу дотянуться?»
Я не ответила сразу. Я просто смотрела на него и видела, как он чуть отвёл взгляд, словно уже пожалел, что сказал. Он снова стал тихим, закрылся, как всегда делает, когда боится услышать что-то неприятное. И в этот момент мне стало страшно. Страшно, что если я не найду слов сейчас, он перестанет спрашивать. А перестанет спрашивать – значит, перестанет пытаться достучаться.
Я глубоко вдохнула. Не для того, чтобы собраться с мыслями, а чтобы почувствовать, что я жива, что это всё не сон. Я сказала тихо:
– Я… пытаюсь понять, кто я для тебя.
Он удивлённо посмотрел. И, наверное, впервые за долгое время я видела в его глазах не стену, а дверь – не открытую, но и не закрытую. Я не стала говорить громких фраз про любовь и материнство. Я знала: сейчас важнее не дать обещаний, которые я не смогу выполнить, а просто остаться в этом моменте. Не убежать. Не спрятаться за привычными отговорками.
Мы сидели долго. Я рассказала, что часто чувствовала себя потерянной, что иногда мне казалось, будто я сама не знаю, кто я. И что это не оправдание, но, наверное, именно поэтому я так часто была «не здесь». Он слушал. Не перебивал. И я видела, как его пальцы всё реже сжимают кружку, будто он тоже немного отпускает своё напряжение.
