Когда позади щелкнул замок, мне будто кусок льда положили на
грудь, и сердце ударилось об него и забилось глухо. Вошедший не
включил свет — не было нужды, эти звери прекрасно видят и так.
Только сейчас я почувствовала в своей комнате чуждый тяжелый и
пряный запах в сплетении дорогого мужского парфюма. Так устала, что
хотелось быстрее завалиться в кровать. И ведь свет тоже не
додумалась включить — зачем? А теперь, когда глаза привыкли к
темноте, увидела и небольшой чемодан у комода, и пальто, брошенное
через кресло.
Мужчина замер в нескольких шагах от двери, сложив руки в карманы
брюк дорогого костюма и молча уставился на меня. Казалось бы, что
проще — объяснить, что это моя спальня, что брат-козел специально
подстроил нам это соседство. Но что-то подсказывало — с Рэмом
Арджиевым таких случайностей не происходит. Весь вечер я
контролировала каждый вдох в его присутствии, слишком хорошо
представляя, какая власть и возможности в его распоряжении…
Будь он человеком, его все равно стоило опасаться. Но он им не
был. Его мрачный внимательный взгляд — острый, как нож, будто
полосовал кожу, а редкие слова будоражили каждый волосок на теле.
Иногда я жалела, что знала о полузверях так много — работа
обязывала, и такую свою реакцию на него могла точно объяснить: Рэм
положил на меня глаз. Почему — планировала выяснить, но не таким
образом, оказавшись в постели, предназначенной сегодня ему. В
большом доме достаточно комнат, чтобы размещать гостей, но брат
выбрал для Арджиева мою. Подонок. Устроил мне ловушку, и я в нее
угодила, потеряв бдительность.
Медленно села, прекрасно зная, что он слышит и чувствует мой
страх, слышит стук сердца…
— Простите, это всегда была моя комната, — спустила я ноги с
кровати и поднялась. До чертиков хотелось еще и пуститься бегом к
двери, но я только облизала пересохшие губы, отвлекаясь от паники.
— Меня не предупредили, что она кем-то занята...
— Он тебя продал, — опасно громыхнуло в моей вселенной в
исполнении низкого, немного хриплого голоса.
Я тяжело сглотнула, лихорадочно соображая:
— Ну вы же не животное, чтобы покупать живого человека, —
попыталась улыбнуться.
— Изящная попытка, — усмехнулся он.
Впервые на моей памяти. Это обнадеживало. Но пока все
складывалось плохо — Рэм весь вечер ставил мои нервы на дыбы не
просто так. Решил, что я — его?
То, что мой брат вообще имел дела с кем-то из полу-зверей, само
по себе невероятно. Но это, скорее, из-за авантюризма, а не от
большого ума. Странно, что Рэм это сотрудничество допустил. Да и
откровенно было плевать. Не мое дело, кто и где брату переломает
шею. И ведь твердо была намерена избегать таких его празднеств, но
исключением стало сегодня — юбилей. Донни стукнуло тридцать, и ему
удалось затащить меня в дом родителей на празднество, надавив на
совесть. Теперь понятно, зачем. Добраться бы до его рожи —
расцарапала бы вдрызг. Но у меня проблема гораздо серьезней.
— Я еще не согласился, — придавил он меня взглядом к окну, в
которое я уперлась лопатками.
От него вряд ли укрылось, что я поглядываю на дверь. Теперь,
когда он стоял сбоку, путь через кровать открыт, а я плохо
представлял Рэма, делающего резкие движения просто так. Нет, этот
будет все просчитывать, каждое его слово — хорошо взвешенный
клинок, каждое действие — ход в опасной игре. И если он здесь
спокойно стоит, бежать мне некуда.
— Простите, но я не буду уговаривать. Мне плевать на ваши
договоренности.
— Мне плевать, что тебе плевать, — кривил он уголки губ.
— Возьмешь силой? — вздернула я бровь. — Такую сверкающую
белоснежную репутацию вряд ли стоит портить, не находишь? Не думаю,
что стою такого риска.
— Ты думаешь, я ко всему в жизни по красной дорожке прошел? В
этом крыле нет никого — можешь побегать-проверить. — Он повел рукой
в приглашающем жесте. — Никто не узнает, куда ты делась и
почему…
