Мир Кирилла был упорядочен, логичен и имел четкие границы. Эти границы проходили по периметру его однокомнатной квартиры на седьмом этаже панельного дома, где единственным живым существом, кроме него самого, был фикус. Фикус, носивший гордое имя Иннокентий, был идеальным сожителем. Он не требовал разговоров, не нарушал тишину, не разбрасывал вещи. Он лишь нуждался в дозированном солнечном свете по утрам, поливе отстоянной водой дважды в неделю и ежемесячном протирании листьев влажной тканью. Кирилл, будучи старшим системным администратором в крупной компании, ценил эту предсказуемость. Его работа состояла из алгоритмов, кода и протоколов. Его жизнь – из ритуалов. Иннокентий был главным ритуалом.
Эта отлаженная система дала сбой в субботу. Сбой начался с пронзительного визга дрели за стеной, который заставил Иннокентия едва заметно вздрогнуть листьями. В квартиру номер 712, пустовавшую последние полгода, кто-то въезжал. Кирилл нахмурился. Шум был нарушением протокола его выходного дня. Он надел наушники с шумоподавлением и попытался погрузиться в монографию по квантовым вычислениям, но тревожное чувство – предвестник хаоса – уже поселилось в его душе.
Вечером, когда шум стих, в его дверь постучали. Неуверенно, почти извиняясь. Кирилл не любил гостей. Он посмотрел в глазок. На пороге стояла девушка с растрепанными волосами цвета меди, собранными в небрежный пучок, из которого выбивались отдельные пряди. На щеке у нее было крошечное пятнышко белой краски, а одета она была в растянутый свитер, который, казалось, был на пару размеров больше.
Он с тяжелым вздохом открыл дверь.
– Здравствуйте, – выпалила она, и ее голос оказался на удивление звонким. – Я ваша новая соседка, Лера. Простите за шум. У меня тут апокалипсис локального масштаба. Вы не одолжите немного соли? Я, кажется, упаковала ее в коробку с надписью "Ванная". Логично, правда?
Кирилл молча смотрел на нее. Его мозг обрабатывал запрос. Соль. Элементарная просьба. Но это было вторжение. Он кивнул, прошел на свою идеально чистую кухню, где все солонки и перечницы стояли в строгом алфавитном порядке, взял баночку с надписью "Соль морская, крупный помол" и протянул ей.
– Ой, спасибо огромное! Я Валерия. Можно просто Лера, – она улыбнулась так широко и открыто, что Кириллу на мгновение стало не по себе. В его мире так не улыбались. – Я завтра же верну!
Она упорхнула, оставив после себя легкий аромат краски и чего-то сладкого, похожего на ваниль. Кирилл закрыл дверь на два замка и подошел к Иннокентию.
– Вот так, Кеша, – сказал он фикусу. – Нарушение периметра.
Следующие несколько дней прошли в тревожном затишье. Но в среду вечером снова раздался стук. Та же Лера. На этот раз она выглядела расстроенной.
– Простите, я опять к вам. Вы случайно не разбираетесь в… цветах?
Она пропустила его в свою квартиру, прежде чем он успел сформулировать вежливый отказ. Хаос. Это было первое слово, которое пришло ему на ум. Коробки, стопки книг на полу, мольберт у окна, эскизы, приколотые к стенам. И посреди всего этого, на подоконнике, стоял горшок с несчастным, поникающим созданием, которое должно было быть фиалкой. Ее листья пожелтели, а бутоны, так и не раскрывшись, поникли.
– Это Фиолент, – с трагедией в голосе сообщила Лера. – Бабушка подарила. Сказала, он приносит в дом уют. А я, кажется, приношу ему смерть. Я поливаю его каждый день!
Кирилл подошел ближе. Он коснулся почвы в горшке. Влажная, почти хлюпающая.
– Вы его заливаете, – констатировал он, как врач ставит диагноз. – Фиалки не любят избыток влаги. Корни начинают гнить. Поливать нужно, когда верхний слой почвы подсохнет. И только в поддон.
