Дождь стучал по стеклу.
Таисса прижалась лбом к окну, глядя
на мокрую листву. По каменным ступеням сада вдоль кустов
можжевельника текли струи воды, но взгляд Таиссы был прикован к
клёну-бонсай, что рос возле изломанной линии ручья. Цветочный
ливень глицинии склонился над покрытыми мхом камнями, и изогнутый
мостик вёл к алой храмовой беседке, застывшей в своём хрупком
изяществе.
Кобэ. Место перемирия.
– Пять часов утра, – послышался
сонный голос Дира. – Таис, всё хорошо?
Таисса не обернулась.
– Просто не спится.
На ней была лёгкая ночная рубашка до
середины бедра. Стоило, наверное, купить глухую закрытую пижаму, но
поход по магазинам – последнее, что сейчас пришло бы Таиссе в
голову.
– Возвращайся в постель, – негромко
произнёс Дир. – Свежая голова на переговорах важнее того, чтобы
дать мне возможность лишний раз полюбоваться твоей изящной фигурой
на фоне сада камней.
– Ты можешь просто закрыть
глаза.
– Ты недооцениваешь изящество своей
фигуры.
Таисса не сдержала улыбки и
повернулась к Диру.
Он лежал в их широкой кровати,
полуобнажённый, и серьёзно смотрел на неё. Светлые волосы самого
сильного Светлого в мире были одновременно растрёпаны и примяты
подушкой, серые глаза были сонными и усталыми, но в них светилось
тепло. То самое, с которым он всегда смотрел на неё. Даже когда они
были врагами, упрямо застывшими на противоположных сторонах и не
желающими сделать навстречу друг другу ни шагу.
Впрочем, разве сейчас было
иначе?
– Я так рада, что ты вернул
способности, – тихо сказала Таисса. – И возглавил Совет. Ты нужен
Светлым, Дир. Куда больше, чем Эдгар или Александр.
– Это более или менее временно. –
Дир подавил зевок. – Меня будут пытаться сместить всеми силами.
Другое дело, что у нас сейчас один общий враг.
– Вернон Лютер.
Дир прикрыл глаза.
– По-моему, до утра это имя вполне
может подождать за дверью.
– Я выбрала не его сторону, –
негромко напомнила Таисса. – А твою.
– И мою спальню, хотя далеко не в
том смысле, в котором нам обоим хотелось бы, – с лёгкой иронией
произнёс Дир. – Иди сюда.
Таисса подошла к кровати. Забралась
в неё, мимоходом поймав взгляд Дира на свои голые колени, и
обхватила себя руками.
В следующий миг ей на плечи легли
тёплые руки. Светлая аура обволокла её мягким и таким знакомым
покрывалом, которое больше не жгло, и Таисса откинула голову, глядя
Диру прямо в лицо.
– Если мы сможем предотвратить войну
на этих переговорах, это будет чудо, – проговорила Таисса.
– Я сделаю всё возможное. Но нам не
хватает голоса твоего отца.
– Он… нездоров. Его импланты всё ещё
отключены после вспышки ложных воспоминаний.
– Я помню. – Дир коснулся губами её
волос. – Ты такая красивая.
Таисса повернулась – и оказалась в
его объятьях.
– Не убивай никого, – прошептала
она. – Пожалуйста. Если Линтон-холл повторится…
– Этого не будет.
Голос Дира был холодным, жёстким и
финальным, хотя руки, обнимающие её, оставались тёплыми и
бережными.
– Лютер-младший делает всё, чтобы
превратиться в своего отца, – произнёс он. – Если он будет
продолжать идти этим путём, мы обречены на кровопролитие, Таис. На
страшное кровопролитие, по сравнению с которым померкнут две
прошлые войны. Потому что мы, выиграв, всего лишь лишили вас
способностей, а Тёмные вырежут Светлых под корень. И наших детей
они в покое тоже не оставят.
– Вернон никогда…
Таисса осеклась. Прикусила язык.
Линтон-холл.
– Видишь, даже ты не можешь сказать
этого наверняка, – тихо сказал Дир. – К этому всё идёт.
– И мы сделаем всё, чтобы оно пошло
в другую сторону, – с нажимом сказала Таисса. – Для этого я и
здесь.
– И ты не представляешь, как я тебе
благодарен. – Дир откинулся на подушки, увлекая её за собой. – Спи,
принцесса. Сегодня будет сумасшедший день.
