– Твою мать, Даня, – ругается мужчина, с отвращением стряхивая с меча черную вязкую жижу, – надеюсь, за это хорошо заплатят.
Стоя среди кусков грязных тел, недавно бывших свежезакопанными смирными трупами, и по чье-то извращенной прихоти превратившимися в поднятых зомби, он с грустью оглядывает свои штаны и сапоги, покрытые черной кровью. Рослав переводит взгляд на племянника, вид которого совсем не лучше. И если он сам сейчас раздумывает, как будет очищать уже не новые сапоги, то малец умудрился изгваздаться полностью с ног до головы.
«Снова получит от Марьянки по башке», – усмехается про себя его дядя.
Парнишка тяжело дышит, переводя огромные широко раскрытые глаза с мастера на то, что осталось от их недавней битвы. В такую мясорубку они еще не попадали. Нанявший их староста говорил, что ходячих мертвецов с каждым днем становится все больше, но, чтобы столько! Данил видел, что дядя с Киром старались держать его на расстоянии, но он сам хотел проявить себя, научиться ремеслу, поэтому сейчас стоит полностью залитый вонючей черной кровью, да еще с намотанными на один сапог кишками. Как он умудрился этого добиться – было загадкой, даже для него самого.
– Рос, ты как зеленый новичок, – ржет рядом здоровый мужик, отчего лицо, с одной стороны перечеркнутое глубоким шрамом, приобретает опасный хищный вид. – Извозился в кишках с ног до головы.
– Заткнулся бы ты, Кир, – грубые слова звучат совершенно беззлобно, друзья всегда обмениваются такими «любезностями». – Знаешь же, со свежаком всегда столько мороки, кровища хлещет во все стороны.
Пока двое охотников перебрасываются незначительными фразами, парень прыгает на одной ноге, стараясь стряхнуть с сапога чьи-то внутренности. Чтобы взяться за сколькие кишки пальцами и просто снять их с обуви он даже не помышляет, хотя уже весь вымазался в каких-то останках. Странная человеческая природа: главное, чтобы грязь не коснулась открытой кожи, а через одежду вполне терпимо.
Так, Данил допрыгивает до края небольшой полянки и хватается за дерево, опасно накреняясь вперед. Каких-то пару минут и битва с кишками выигрывается юношей. Он поднимает голову на старших, намереваясь спросить, что дальше, как слышит за спиной тихое отрывистое сипение, и скорее чувствует, чем видит опасность. С проворством кошки парень отпрыгивает от дерева и тут же взмахивает мечом. Еще секунда и серая разложившаяся рука бы сомкнулась на плече Данила. Сверкающий полукруг, прочерченный лезвием меча, оканчивается на обратной стороне локтя зомби. Раздается хруст ломающихся суставов, и половина сгнившей конечности падает на землю. Из ровного обрубка тонкими плотными струйками вытекает черная жижа, с большой натяжкой называемая кровью.
Зомби не живые, хоть и выглядят людьми. Поначалу немного заторможенные и как бы сонные, но потом весьма бодро передвигаются в подлунном мире, когда окончательно восстанут и освоятся. Но они всего лишь несчастные марионетки, подвластные чьей-то злой воле. Множество трупов на разной стадии разложения не в силах сопротивляться призыву, прокапывают себе путь из глубины могилы обратно в мир живых. Поэтому и кровь у них черная, свернувшаяся, не для чего боле ей плыть по жилам мертвеца. Вот и появляются они грязные, с отваливающей кожей и плотью там, где их не сдерживает похоронная одежда, пугая добрых крестьян и неудачливых путников.
Слыша шум, Рослав резко поворачивается к племяннику, вскидывая меч и дернувшись на выручку. Но на его запястье ложится широкая мозолистая ладонь. Кир качает головой, давая понять другу, что парнишка и сам справится, не нужно ему мешать. Опытный охотник сразу прикидывает, что этот зомби не представляет для Дани опасности. Это родственный инстинкт заставляет Рослава дернуться и поволноваться за племянника, хотя этот суровый мужчина, конечно, не признает, если вдруг его уличат в такой заботе.
