Книга. 1.
Глава 1. Когда страсть кажется спасением
Иногда всё начинается с того, что внезапная встреча обжигает так сильно, что кажется – именно в этом огне и есть ответ на все мои вопросы, именно здесь я наконец-то оживаю, именно здесь растворяется пустота, которую я носила в себе слишком долго, и в первые дни, недели, месяцы эта страсть похожа на дыхание после удушья, на воду после долгой жажды, на спасение, которое так долго не приходило, и я хватаюсь за неё, словно за последнюю возможность выжить. В её вихре я забываю, как раньше было тихо и холодно, я не думаю о том, что будет завтра, я лишь наслаждаюсь этим ощущением живого жара, и он кажется мне самым надёжным доказательством того, что любовь существует, что я не потеряна, что жизнь ещё может быть наполненной.
Но огонь, который кажется спасением, имеет свою цену. Сначала я не замечаю, что вместе с дыханием приходит и зависимость, что каждое сообщение, каждый взгляд, каждое прикосновение становятся жизненно необходимыми, что я уже не могу быть спокойной без подтверждения, без знака внимания, без слова, и там, где мне казалось, что я свободна, я постепенно оказываюсь в клетке ожиданий. Я жду его шагов, его звонков, его признаний, и если их нет, во мне тут же поднимается тревога, будто я снова лишаюсь воздуха, и эта тревога становится сильнее меня самой.
Я не хочу признавать, что этот огонь не спасает, а сжигает, потому что слишком сладко в нём растворяться, слишком легко верить, что именно так и должна выглядеть настоящая любовь: яркая, страстная, полная ревности и боли. Я говорю себе, что страдания – это плата за близость, что ревность – доказательство глубины чувств, что невозможность жить друг без друга – знак судьбы. Но чем дальше я иду этим путём, тем яснее понимаю: спасение не должно лишать дыхания. Настоящая любовь не требует жертвовать собой до пустоты.
Я вспоминаю, как вначале этот треугольник показался мне драмой, в которой я должна сыграть главную роль. Он говорил о ней, я слушала, и в каждом его слове я искала доказательства, что я важнее, что он выберет меня, что я – то новое дыхание, которого ему не хватало. Она существовала как тень, как препятствие, но в моём воображении именно благодаря ей страсть казалась острее, как будто без борьбы за него всё это не имело бы ценности. Я верила, что побеждаю в этой войне, но на самом деле проигрывала с самого начала, потому что любое соревнование в любви делает её тюрьмой.
В такие моменты я видела, как он метался, как пытался удержать сразу двух женщин, и в его глазах было столько страха и вины, что я чувствовала – это не любовь, а зависимость, и всё же я оставалась рядом, потому что мой собственный страх одиночества был сильнее любого здравого смысла. Я цеплялась за него так же, как он цеплялся за нас обеих, и в этом зеркале мы были одинаково потерянными.
Я начинала понимать, что страсть, которая кажется спасением, на самом деле часто становится способом не встречаться с собой. Я убегала от своей пустоты, от своих неосуществлённых мечтаний, от своих страхов и боли, и находила в нём оправдание: если я так сильно люблю, значит, я живая. Если я так страдаю, значит, это настоящие чувства. Если я так жду и боюсь потерять, значит, я нашла смысл. Но этот смысл всегда был слишком хрупким: он зависел не от меня, а от того, кого я не могла контролировать, и это делало меня всё более несчастной.
И всё же были моменты, когда казалось: именно здесь я нашла дом. Когда он держал меня за руку и смотрел так, словно я единственная, когда он говорил, что без меня не справится, что я его спасение, я чувствовала – всё имеет смысл. Но в тот же миг я понимала: если я для него спасение, значит, он тонет, значит, он не стоит на своих ногах, и я тону вместе с ним. Спасение не должно требовать, чтобы я жертвовала собой, а всё, что я делала, было именно жертвой.
