Валькирия(др.-исл. valkyrja — «выбирающая убитых») — в скандинавской
мифологии — дочь славного воина или конунга, которая реет на
крылатом коне над полем битвы и подбирает воинов.
Ветер горстями кидал снег в лицо. От
жалящих попаданий колючих снежинок не спасал даже глубоко
надвинутый на глаза капюшон пуховика, отороченный по краю пушистыми
останками какого-то зверя. Высоко поднимая длинные ноги, Глеб
пробирался через сугробы, короткой дорогой от остановки до
подъезда. Выйдя, наконец, на расчищенную площадку перед домом,
остановился, притопывая и хлопая себя руками, чтобы отряхнуть снег.
Подходя к двери подъезда и доставая из кармана ключи, автоматом
отметил слегка припорошенную снегом женскую фигуру на лавочке. Не
сидится ж людям в такую погоду дома. Мало того, что буран, так еще
и холодно, в районе минус пятнадцати.
Из квартиры навстречу промерзшему
Глебу дохнуло теплом. И маленьким, но невероятно стремительным
телом, которое с истошным мявом кинулось ему под ноги. Весу-то
всего три килограмма, но энергия такая, что он покачнулся. В воздух
полетело заковыристое ругательство. Еще же с утра помнил, что у
Масяни жрачка кончилась! И так скотинка целый день дома голодная
просидела, и еще он с пустыми руками домой приперся. Вздохнув, Глеб
вышел обратно. Благо, магазин в двух шагах от дома.
Возвращаясь с пачкой «Вискаса», у
подъезда Глеб замедлил шаг. Нет, в этом явно есть что-то
ненормальное. Неподвижная фигура на лавочке, еще больше присыпанная
снегом, была как будто из другой реальности. Человек, у которого
все в порядке, не будет сидеть полчаса, если не больше, на улице. В
минус пятнадцать. Когда на улице снег и буран. А ему-то какое дело?
Глеб вздохнул. «А кто давал клятву Гиппократа?». Впрочем, дело не в
клятве даже. Кто к ней всерьез относится? Дело больше в том, что
когда Господь Бог благоразумие раздавал, Самойлов где-то в другом
месте ошивался.
Глеб подошел к скамейке, рукой в
теплой, кожаной, на меху перчатке очистил место от снега. Присел
рядом.
- У вас все в порядке?
Да уж, вопрос на миллион!
Фигура шевельнулась, опущенная голова
поднялась. Открывшееся лицо Глебу не понравилось категорически.
Может, дело в искажающем свете фонаря над подъездом, но голубая
бледность, покрасневшие глаза и сосульки на ресницах вместе
представляли собой довольно жалкое зрелище. Если не сказать еще
хуже.
- У меня все в порядке, - кажется,
синие губы двигаются с трудом.
Ну, да, полный порядок. Заметно
невооруженным взглядом.
- Погода неподходящая для того, чтобы
сидеть часами на улице. У вас лицо синее.
Молчание.
- Ждете кого-то? Пройдите в подъезд,
погрейтесь. Я вам дверь открою.
- Спасибо, – голос сиплый. – Я уже
сейчас пойду.
Глеб резко поднялся. Вот и
отлично.
- Учтите, у меня окна во двор. Если
через пять минут вы не уйдете, выйду с лопатой и закидаю вас
снегом. Чтоб глаза не мозолили.
Второй раз Глеб уже был готов к
натиску Масяни и даже не шелохнулся. Разулся, помыл руки, наспал
кошке корма. Есть не хотелось, у родителей его накормили до отвала,
еле отбился от пакета «с собой», пообещав прийти на обед в субботу.
Нажал на кнопку включения компьютера. Погонять монстров пару часов
и спать. Может, чаю? Мысль о горячем чае совершенно
непоследовательно натолкнуло его на другое. Подошел к окну.
Вот зараза! Так и есть. Сидит, чучело
бестолковое. Ну что за дура! Неужели то, что какой-то подлец ее
бессовестно бросил, предал, обидел, изменил – нужное подчеркнуть,
стоит того, чтоб заработать себе воспаление легких? В том, что
причина именно в этом, Глеб нисколько не сомневался. У баб иных
поводов для печали не водится. Пошел на кухню и нажал на кнопку
чайника.
Натягивая пуховик и ботинки, в
который раз порадовался хранящемуся в папке с документами
свидетельству о разводе. Мужчины и женщины – две разные расы, чудом
оказавшиеся на одной планете. И кроме секса, их не связывает
ничего. Теперь придется идти, спасать глупого представителя другой
расы. Ведь он же давал клятву Гиппократа.
