Обнесенный крепостной стеной город окунулся в повседневную
рутину. По главной дороге лениво ползли телеги с бочками, углем или
набитыми корзинами. Мимо шустро скакали всадники, звеня подковами и
оставляя позади сидящих на ослах простолюдинов. Те будто обижались
и угрюмо смотрели по сторонам, на дома из светлого камня в один или
два этажа, в которых обитала элита. Она и ждала телеги с заказанным
товаром, и почти у каждого порога виднелся слуга в ливрее,
торгующийся с продавцом. Жилища бедняков располагались в глубине
города, чтобы гости не видели кривых одноэтажных домов из
потемневшего дерева, сушившегося на веревках тряпья и чумазых
людей. Тяжелая работа и безрадостная жизнь со временем превращала
их в призраков, живущих в тени замка Лаэрн — обители лорда и
властелина одноименного города.
Он возвышался на холме рядом с ним и прятался за оборонной
стеной. Каменные блоки в ней были покрыты трещинами и сколами,
почти сливаясь со стволами леса, видневшегося дальше. Словно желая
подружиться, деревья шелестели на ветру, подпевая бледно-алым
флагам на зубцах крепости. Обращенный к городу невысокий вход
закрывался плотной решеткой из толстых прутьев, но днем ее
поднимали — именно туда и направлялась кавалькада. Двое стражей в
остроконечных шлемах и желтых сюрко сопровождали двух женщин;
одна из них куталась в серый плащ и меркла в сравнении с молодой
всадницей рядом — своей госпожой. Все из-за красной бархатной
накидки последней и вуали каштановых волос с золотым отливом,
заплетенных в косы на висках. Бледная кожа и ухоженные руки
выдавали аристократку, а горделивый взгляд карих глаз — привычку
отдавать приказы.
Но сейчас их блеск отражал настороженность: подъехавшие к
воротам всадники услышали крики и животный рык, беспрестанно
срывающийся на визг. Громкий, отчаянный, полный ненависти и страха,
он словно ветер откинул назад фыркающих лошадей.
— Стойте, леди Тафл! — крикнул выбежавший навстречу мужчина с
резкими морщинами на лице, одетый в алое сюрко. — Не ходите
дальше!
— В чем дело? — спросила женщина и вздрогнула от громогласного
звука, донесшегося из-за стены.
Подавшись вбок, она увидела внутренний двор, вымощенный
округлыми камнями, и катавшееся по нему светло-серое облако —
зверь, запутавшийся в рыболовной сети. Он рычал, выл и хрипел,
дергаясь из стороны в сторону, чтобы не упускать из виду прыгающих
кругами стражников. Одетые в шлемы и кожаные доспехи, они
оборонялись копьями, но хищник не боялся и кидался на всех по
очереди; путался в сети и тяжело падал, крутясь юлой и сверкая
клыками.
— Волк, — пояснил мужчина, — видимо, испугался вчерашней
травли и забрел сюда. А кто-то из обалдуев-слуг ненароком закрыл
его на ночь в коровнике. И как можно было не заметить перепуг
скота?
— Боги, — выдохнула женщина и отвернулась, напуганная криками
людей и видом занесенного над зверем копья, — никто не пострадал?
Малыш Даиниль?
— Нет, — острие с глухим лязгом ударилось о камни, и волк
завизжал, будто моля и угрожая одновременно, — все только
напугались.
Снова визг. Колкий и протяжный, впившийся в уши словно игла,
отчего леди Тафл до боли сжала зубы. Она любила охоту и не жалела
зверей, но в лесу происходила схватка, и добыча всегда могла
спастись. Здесь же истязали заблудившееся и перепуганное существо,
которое всего лишь хотело домой.
— Хватит! Прекратите! — Женщина сама не заметила, как ее голос
разнесся по округе. — Прекратите!
Услышав повелительный тон, стражи замерли, продолжая тыкать
копьями в морду волка. Тот не упустил заминки и поднялся на лапы,
кряхтя и рыча, будто падавшее дерево.
— Отпустите его, — тихо сказала леди, не уверенная в
правильности решения.
