Книга 25
Глава 1. "Точка невозврата"
Я поняла, что больше не хочу лечиться, в тот момент, когда слова «вы будете принимать это до конца жизни» перестали звучать как приговор и превратились в смешной абсурд. До конца жизни? Но ведь жизнь – это не календарь с отметками приёма таблеток. Жизнь – это утро, в котором ты просыпаешься не от звука будильника, а от того, что солнце задевает твоё лицо. Это не еженедельный поход в аптеку и не разговоры в очереди у регистратуры, где все знают, что у тебя диагноз, но никто не говорит об этом прямо. Жизнь – это когда ты перестаёшь быть проектом под названием «восстановление» и становишься собой – целой, пусть и с трещинами.
Много лет я ходила по кругу – лечение, ремиссия, обострение, снова лечение. Я могла уже писать диссертацию по побочным эффектам лекарств, по таблицам совместимости и по способам уговорить врача выписать хоть что-то, что не будет превращать меня в тень самой себя. Я знала имена всех медсестёр, которые ставили мне капельницы, и могла угадать по звуку шагов, кто заходит в кабинет. Это была не жизнь – это была система, в которой я существовала как деталь механизма.
Я помню, как в одну зиму, сидя на кухне с кружкой остывшего чая, я посмотрела на стопку рецептов и поняла – я боюсь не боли, я боюсь отказаться от попытки её контролировать. И этот страх был хуже самой боли. Потому что боль можно прожить, а вот признать, что ты не управляешь процессом – это почти как умереть.
Тогда я впервые задала себе вопрос: а что, если перестать бороться? Не сдаться, а просто перестать вести войну со своим телом и своим прошлым. Что, если не тратить последние силы на бесконечные курсы, процедуры, обследования? Что, если направить их на то, чтобы просто жить? Не ждать момента, когда я стану «достаточно здоровой», чтобы позволить себе быть счастливой, а быть ею прямо сейчас, пусть даже в боли.
Меня пугала эта мысль. Я выросла в культуре, где страдание оправдано только тогда, когда оно ради чего-то: ради исцеления, ради результата, ради чьего-то одобрения. А жить с болью – это значит признать, что никакой «светлый конец» не гарантирован. Это значит, что ты выбираешь утро с дискомфортом, день с усталостью и ночь с бессонницей – и при этом не считаешь, что прожил его зря.
Решение не лечиться не пришло внезапно. Оно зрело, как медленный восход, когда ещё темно, но ты уже чувствуешь, что скоро всё изменится. Я перестала покупать новые курсы БАДов, перестала хранить в телефоне номера всех клиник города, перестала читать форумы, где люди соревнуются в количестве анализов. Сначала это было страшно – как будто я бросила спасательный круг в открытом море. Но потом я заметила, что мои руки свободны.
Я начала смотреть вокруг – не на своё отражение в зеркале усталого пациента, а на мир. Я увидела, как утренний свет падает на старый стол, как шумят деревья у окна, как пахнет хлеб, когда его достают из духовки. Эти простые вещи перестали быть фоном для «главного» – для борьбы за здоровье. Они стали и были главным.
Люди вокруг реагировали по-разному. Кто-то говорил: «Ты сдаёшься», кто-то – «Ты просто устала». А я знала – это не капитуляция. Это возвращение к себе. Это когда ты больше не делишь жизнь на «до выздоровления» и «после», потому что понимаешь: она уже идёт, и всё, что у тебя есть – это сегодня.
Боль осталась. Она никуда не делась. Но она перестала быть центром вселенной. Я не стала её отрицать или героизировать. Я просто позволила ей быть одной из многих нитей, из которых сплетена моя жизнь. Да, иногда она тянет сильнее, иногда ослабевает, но она не определяет весь узор.
И, может быть, самое главное – я перестала чувствовать вину. За то, что не делаю «достаточно», за то, что не иду на очередной приём, за то, что выбираю не лечить. Вина была тяжелее боли, она давила на грудь каждое утро, напоминая, что я «неправильная пациентка». Теперь я больше не пациентка. Я человек.
