Книга 21
Глава 1. День первый: пустая полка
Я проснулась раньше будильника, хотя в последнее время это случалось редко. Сон обычно держал меня в своей липкой темноте до самого утра, а иногда и дольше, пока химия в крови не подталкивала меня к движению. Но сегодня было иначе. Сегодня всё было иначе.
Я лежала на спине и долго не открывала глаза. Даже не потому, что не хотела видеть утро – просто я знала: там, за веками, ждёт мир, в котором нет привычного утреннего ритуала. Рука не потянется к тумбочке, чтобы нащупать блистер. Не будет тихого щелчка, когда таблетка выдавится из своей ячейки. Не будет прохладного глотка воды, чтобы протолкнуть её внутрь. Сегодня – пустота. И не метафорическая, а физическая: полка в тумбочке пуста, я сама её опустошила вчера вечером.
Я помню, как стояла над раковиной и смотрела, как белые и цветные капсулы падают в унитаз. Как они кружатся в воде, прежде чем исчезнуть. Это было не похоже на освобождение – скорее, на самоубийство какой-то части меня. Потому что эти таблетки были не просто лекарством, они были костылями, на которых я ходила годами. Они держали меня на плаву, сглаживали острые углы, притупляли крики внутри головы. А теперь их нет.
В комнате было тихо. Слишком тихо. Даже тикание часов казалось издевательски громким. Я села на кровати и поняла, что тишина давит на меня сильнее, чем ожидала. Внутри будто распахнулась пустая комната, и каждый шаг отдавался эхом.
Первое, что пришло – страх. Он был в груди, тянущий, горячий, как комок железа. Я боялась не конкретного – не того, что будет боль, или что меня вырвет, или что я не смогу уснуть. Я боялась самой себя, той, которую давно не видела. Без химии я не знала, кто я. Может, там внутри чудовище, которое я так долго держала взаперти?
Я пошла на кухню. Пол холодный, утренний свет режет глаза. Кофе – автоматически, по привычке. Пока вода закипает, я ловлю себя на том, что руки дрожат. Не от холода, нет. Это тело уже ищет свою дозу, хотя прошло всего несколько часов. Оно помнит. Оно требует.
Я смотрю в окно. Двор обычный: старый пес во дворе тянется на цепи, соседка в халате трясёт коврик, машина с сигнализацией пикает, когда мимо проходит школьник. Всё как всегда, и только я – уже не та. У меня нет буфера между мной и этим утром. Всё острое, как бритва. Шум машины кажется громче, чем есть, свет – ярче, чем нужно, запах кофе – слишком сильный.
Я сажусь за стол с кружкой, но руки так дрожат, что кофе проливается на стол. И в этот момент я понимаю: это только начало. Это не просто отказ от таблеток. Это отказ от прежнего способа существования. Я словно сняла бронежилет и вышла в мир голой.
В голове мелькает мысль: «Ты ещё можешь передумать». Аптека – в двух кварталах. Рецепт у врача можно выбить, если надавить. Но вместе с этой мыслью приходит другая: «Если вернёшься, всё, что будет дальше, потеряет смысл».
Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз жила без них. Это было так давно, что воспоминания туманные. Там, в том времени, было много боли. Я почти не помню радости, но помню панические атаки, бессонные ночи, слёзы на кухне в три утра. И всё же тогда я была настоящей. Сейчас же я – продукт химии.
Часы показывают 8:47. Утро только началось, а я уже устала. Мышцы ноют, в висках стучит, будто внутри включили какой-то заводской пресс. Я знаю, что дальше будет хуже. Организм начнёт сопротивляться, ум – саботировать.
Я решаю записывать каждый день. Не потому, что это поможет кому-то ещё, а потому, что боюсь забыть. Хочу помнить всё – и как больно, и как страшно, и как я, возможно, выживу.
Я беру блокнот и пишу:
День первый. У меня пустая полка в тумбочке и полный страх в груди. Я не знаю, кем проснусь завтра. Я не знаю, доживу ли до завтра такой. Но сегодня я решила, что буду без них. Даже если это убьёт меня.
