Часть 1. Стеклянные осколки
Любопытство.
Главный профессиональный инструмент и проклятие Ильи Прохорова.
Его взгляд упал на фотографию в простой деревянной рамке. Молодая женщина с ясным, умным взглядом – Анна Орлова. Его первая заказчица. Та самая, чьи деньги, заплаченные не столько за результат, сколько за веру в его метод, позволили этому тихому царству бумаг появиться на свет. Он был ей обязан. Не деньгами – возможностью быть услышанным.
Илья потянулся за чашкой, но чай уже остыл. Он собирался закончить работу, как вдруг его палец наткнулся на что-то, спрятанное между страниц путеводителя по Уралу 50-х годов, который он использовал как подставку. Конверт. Плотный, желтоватый, без марки и адреса. Кто-то подсунул его вчера под дверь, когда он отлучался за новыми папками.
Внутри лежал один-единственный листок, вырванный из лабораторного блокнота. На нем – химическая формула, столь сложная, что даже Илья, видавший на своем веку немало, с первого взгляда не смог ее опознать. А ниже, торопливым, почти паническим почерком, было нацарапано:
«Они думают, это обогащение. Они думают, это оружие. Они ошибаются. Ломоносов искал не власть. Он искал утешение. Ключ от клетки для собственной души. Он назвал его „Кристалл счастья“. Не ищите его. Ибо тот, кто найдет, должен решить, будет ли человечество счастливо по принуждению… или останется несчастным по собственной воле».
Подписи не было. Только инициалы: «А.Б.».
Илья снял очки и медленно протер линзы. За окном хлестал дождь. Но теперь его стук звучал иначе. Уже не как монотонный аккомпанемент к работе, а как барабанная дробь, возвещающая о начале чего-то большого.
Он положил листок на стол. Просто клочок бумаги. Первый шепот грядущей бури, пришедший из глубины веков, чтобы всколыхнуть тихую жизнь архивариуса.
Расследование началось. Еще до того, как прозвенел телефон. Еще до того, как в дверь постучался первый клиент.
ГЛАВА 1. Агентство «Архивная правда»
Комната хранила ту особую, звенящую тишину, что свойственна только местам, где время замедляет свой бег. Она не была мертвой – она была наполнена шепотом. Шепотом пожелтевших страниц, скрипом переплетов, едва слышным шорохом памяти, запечатленной в чернилах. Это был кабинет Ильи Прохорова, агентство «Архивная правда», и сам хозяин был его главным и самым чутким слушателем.
Илья сидел за массивным дубовым столом, заваленным бумагами. Перед ним, под лупой на гибкой ножке, лежали невзрачные артефакты чужой жизни: проездной билет на автобус, кассовый чек из книжного магазина, пропуск в бизнес-центр с потускневшей фотографией. Следы, оставленные человеком в мире, как следы животного на снегу. Для большинства – мусор. Для него – связный текст.
Он поправил очки – старомодные, в тонкой металлической оправе, – и его пальцы, длинные и точные в движениях, аккуратно разложили очередную находку: талон из химчистки. Датированный 14 марта. Именно в этот день, полгода назад, студентка Карина Ветрова вышла из своего общежития и исчезла.
Напротив, затаив дыхание, сидела Елена Семенова, тетя Карины. Женщина с лицом, изможденным бесплодными поисками и пустыми надеждами.
– Ну что? – выдохнула она, впиваясь в Илью взглядом. – Вы что-нибудь… понимаете?
Илья ответил не сразу. Он отодвинул лупу, откинулся на спинку стула и уставился в окно, за которым медленно угасал мартовский день. Его взгляд был отрешенным, устремленным внутрь, где из разрозненных фактов складывалась картина.
– Карина, – начал он тихо, и его голос был низким и ровным, как гул большого колокола, – училась на филологическом. Любила поэзию Серебряного века. Об этом говорит чек на сборник Цветаевой, купленный за два дня до исчезновения.
