гл.1 Мама,ты слышишь меня?
Я помню один вечер особенно отчётливо. Мне было лет девять. Ты пришла с работы уставшая, в пальто, с тяжёлыми глазами. Я ждала тебя с рисунком – на нём была ты и я, держимся за руки. Я стояла в коридоре босиком, с этим листком в руках. Ты прошла мимо. Даже не посмотрела. Просто сняла сапоги, закрыла дверь в комнату и включила телевизор. Я сжала рисунок и почувствовала, как внутри что-то обрушилось. Тогда я впервые подумала: значит, я неинтересна. Я постояла ещё немного, а потом порвала лист на мелкие кусочки и выбросила в мусор. С тех пор я перестала рисовать тебя. И перестала показывать, когда мне что-то хочется сказать. Я поняла: с тобой нужно быть тихой. Ненавязчивой. Незаметной.
Я носила этот паттерн всю жизнь. В отношениях, в дружбе, на работе. Я всегда боялась быть лишней. Навязываться. Слишком часто говорила “ничего, всё в порядке”, даже когда внутри всё кричало. Я могла утешать подругу, у которой умер отец, но не могла сказать, что мне плохо после обычного дня. Я привыкла считать свои чувства незначительными. И чем больше я прятала их, тем больше они скапливались – как мусор в душе, который некуда выкинуть. Ты научила меня выживать – но не жить. И я благодарна за то, что жива. Но теперь я хочу научиться чему-то большему: быть. Присутствовать. Чувствовать.
Мама, ты слышишь меня? Я стала взрослой. Я сама теперь мать. И я вижу, как во мне оживает твой голос, когда я устаю. Я ловлю себя на том, что хочу сказать сыну: «Не ной», «соберись», «что ты раскис». Я останавливаю себя. Я сжимаю кулаки и дышу. Потому что я не хочу повторить с ним ту же тишину, что была между нами. Я учусь быть рядом. Не умнее, не сильнее – просто рядом. Учусь спрашивать: «Что ты сейчас чувствуешь?» И слушать, даже если не понимаю. Даже если это трудно. Даже если хочется убежать.
Иногда я думаю, что мне стоит просто простить тебя и отпустить. Но прощение – не решение. Оно не отменяет боль. Оно не стирает то, как я училась быть «правильной» девочкой, чтобы заслужить взгляд. Не избавляет от ощущения, что любая слабость – это позор. Я долго винила себя за то, что стала зависимой. Что пряталась в алкоголе, в таблетках, в чужих руках. А потом поняла – я просто искала способ заглушить ту пустоту, в которой ты меня оставила. Я не обвиняю тебя. Я только пытаюсь восстановить внутри себя голос, который ты заглушила.
Я помню, как в подростковом возрасте я мечтала, что заболею чем-то серьёзным. Чтобы ты испугалась. Чтобы ты пришла в больницу и взяла меня за руку. Чтобы ты впервые сказала: «Я рядом. Я здесь.» Это были фантазии отчаяния. Потому что в реальности – ты была занята, замкнута, сильная. Ты не понимала, зачем мне внимание, если я здорова и всё “нормально”. Я так хотела, чтобы ты увидела меня – без повода, без катастрофы. Просто так. Как человека, как ребёнка, как дочь.
Иногда я встречаю женщин, таких же, как ты. Замкнутых, тихих, колючих. И понимаю, что им тоже больно. Что они не умеют любить, потому что никто не любил их. И я боюсь, что повторю этот круг. Что передам его дальше. Что мой сын вырастет и будет молчать, как я. Я не хочу этого. Я хочу быть последним звеном в этой цепочке боли. Я хочу разорвать её. Не для того, чтобы тебя осудить, а чтобы себя спасти.
Ты часто говорила: «Будь сильной». И я стала. Я такая сильная, что никто не заметил, как я падала. Ни ты, ни друзья, ни коллеги. Потому что я всегда улыбалась. Потому что научилась быть незаметной в страдании. Это была моя главная победа – и моё главное проклятие. Ведь чем больше я молчала, тем громче внутри кричала та маленькая девочка, которая когда-то стояла с рисунком в коридоре и ждала, что её увидят. Не за пятёрки. Не за то, что помогла по дому. Просто – как человека, как родную, как живую.
