Глава 1: «Её глаза были моими»
Она вошла тихо, как входят люди, которые привыкли быть незаметными. Дверь кабинета не скрипнула, шаги не отозвались эхом, и даже звук стула, на который она села, был приглушённым – будто она извинялась за своё присутствие. Я сразу заметила её глаза. Они были тёмные, глубокие и в то же время пустые, как будто кто-то вычерпал оттуда всё, что когда-то могло светиться. Я знала этот взгляд. Я видела его в зеркале, когда мне было пятнадцать, и я приходила в чужие кабинеты, не зная, зачем и что я скажу, и уже заранее убеждённая, что ничего хорошего от этого не выйдет.
Она села на самый край кресла, не прислонившись к спинке, будто любое движение назад означало потерю контроля. Руки лежали на коленях, пальцы спрятаны в длинные рукава толстовки, и я подумала, что это не просто привычка или защита от холода – это способ удержать себя от распада. Когда не знаешь, за что держаться, держишь хотя бы ткань на своих руках.
Я представилась, но она не ответила. Только кивнула едва заметно, и этот кивок был настолько знаком, что я почувствовала, как в груди что-то сжалось. Это был кивок, который означает: «Я не доверяю, но я здесь. Не знаю, зачем, но я здесь». И я поняла – передо мной не просто клиентка. Передо мной – я. Та, которой я была, когда жила в тишине, замотанной в собственные страхи и убеждения, что делиться ими – опасно.
Мы молчали. Я не торопилась заполнять паузы – потому что знала: иногда молчание говорит громче слов. Её взгляд скользил по столу, по окну, по моим рукам, но никогда не задерживался на моих глазах. Я узнала этот приём – не встречаться взглядом, чтобы не раскрыться. Я использовала его годами. Взгляд – это всегда риск: в нём могут прочитать всё, что ты прячешь.
Я заметила, как она сжимает плечи, будто прячет голову в невидимый капюшон. И в этой позе я увидела себя в школьной раздевалке, где я стояла в углу, пряча спину, чтобы никто не заметил свежие царапины. Я тогда тоже думала, что если меньше места занимаешь – меньше вероятность, что тебя заденут.
Я спросила, как она чувствует себя здесь. Она пожала плечами. Не холодно, не жарко, не страшно, не спокойно – просто никак. И я знала: это «никак» – на самом деле целый мир. Это привычка обезболивать всё подряд, потому что если позволить себе чувствовать хоть что-то, можно утонуть.
Она положила на колени маленький рюкзак, обняв его, как ребёнок обнимает игрушку, с которой не расстаётся. И я поняла: этот рюкзак – её крепость. В нём, возможно, нет ничего особенного, но сам факт, что он здесь, рядом, делает её чуть менее уязвимой. Я вспомнила, как носила с собой потрёпанную книгу, которую никогда не открывала. Она была для меня тем же, чем для неё, вероятно, был этот рюкзак – напоминанием, что у тебя есть что-то своё, что никто не сможет отнять.
Я сказала, что мы можем говорить о чём угодно. Она снова кивнула, но её пальцы сжались так сильно, что костяшки побелели. И я подумала: иногда кивок – это способ избежать «нет». Я кивала так же, когда не хотела открываться, но не могла позволить себе отказать.
В какой-то момент она всё же подняла глаза. И это был момент, когда время словно замерло. Потому что в этих глазах я увидела всё – свой собственный страх, злость, усталость, обиду, одиночество. Это было как смотреть в зеркало, которое показывает тебя не внешне, а изнутри.
Я знала, что этот первый взгляд – подарок. Не потому, что она мне доверила. Нет. А потому что она показала, что я ей знакома, даже если она сама этого ещё не осознаёт.
И в тот момент я поняла: эта девочка может стать не просто клиентом, а тем человеком, через которого я ещё раз пройду свою собственную историю – но уже с другого берега. И, возможно, в этот раз я сумею остаться на плаву.
