Глава 1. «Первый бокал»
Я не помню, чтобы кто-то в тот вечер специально подталкивал меня к бокалу, не помню настойчивых уговариваний или чужой руки, насильно подносящей стекло к моим губам. Всё произошло почти незаметно, как будто я просто сделала ещё один шаг в длинной цепочке привычек, которые казались безобидными. Это был обычный семейный праздник, где на столе стояли салаты, селёдка под шубой, горячее, и между тарелками – бутылка вина, которая выглядела так же естественно, как хлеб или соль. Я была в подростковом возрасте, когда казалось, что мир всё время требует от тебя быть кем-то – старше, умнее, спокойнее, но при этом не забывать, что ты всё ещё ребёнок, которому «рано» решать что-то по-настоящему важное.
Мама налила себе, подруге, и, не спрашивая, плеснула немного и в мой бокал. Я знала, что вино взрослое, что оно горькое, что в фильмах от него улыбаются и становятся красивыми, но я не понимала, зачем это нужно мне. Я сделала глоток, и язык обожгло непривычное тепло. Мне не понравился вкус, но что-то в том, как все вокруг засмеялись и как мама сказала: «Ну, вот и ты уже взрослая», зацепило сильнее, чем сама жидкость. Я поймала этот взгляд – не просто одобрение, а признание: теперь ты часть их стола, их разговоров, их круга.
Тогда я ещё не знала, что этот первый бокал станет началом длинной истории. Мне казалось, что я контролирую ситуацию, что могу выпить глоток, поставить бокал и забыть. Но я запомнила не вкус, а то, как стало легче сидеть за столом. До этого я всё время чувствовала себя лишней – не знала, что сказать, как реагировать на взрослые шутки, куда девать руки. А после вина шум в голове стал тише. Я уже не так отчётливо слышала свой внутренний голос, который твердил: «Ты не такая, ты мешаешь, ты смешная».
Через несколько лет я поняла, что именно это чувство – тишина внутри – стало для меня самым сильным аргументом в пользу алкоголя. Не веселье, не вкус, не расслабление, а именно исчезновение тревожного фона. Когда ты живёшь в постоянном внутреннем шуме, любое средство, которое хоть на пару часов выключает его, кажется спасением.
В следующий раз бокал оказался в моей руке уже без праздника. Мы с подругой сидели у неё дома, болтали, и она достала из шкафа бутылку белого вина, которое, по её словам, «освежает». Я сделала глоток, и мы обе начали смеяться громче, слова текли быстрее, и я вдруг заметила, что меня больше не тянет проверять каждое своё предложение на «уместность». Алкоголь стал как ключ, который открывает дверь в ту часть меня, которую я сама себе запрещала – свободную, раскованную, громкую.
Я не заметила, как он стал возвращаться всё чаще. Сначала только в компании, потом дома, «чтобы расслабиться после работы». Я долго говорила себе, что это всего лишь способ снять напряжение, как чашка чая или тёплая ванна. Но разница была в том, что чай не заставлял меня забывать, кто я и где нахожусь.
Первое по-настоящему тревожное утро я помню до деталей. Голова раскалывалась, губы были сухими, как будто я проглотила песок, а в груди жило смутное чувство стыда. Я пыталась вспомнить, о чём мы говорили вчера, что я сказала, как я ушла, но в памяти были дыры. И в этих дырах я почувствовала что-то холодное, почти паническое. Но вместо того, чтобы сделать паузу, я сказала себе: «Ну, бывает. Главное – не перебарщивать».
Я ещё не знала, что эта фраза станет моим оправданием на годы вперёд.
С каждым новым бокалом я училась обходить собственные эмоции. Не проживать их, не смотреть им в глаза, а просто выключать. Плохой день? Вино. Конфликт с близким? Пиво. Чувство одиночества вечером? Коньяк. И ведь алкоголь не спорил со мной, не задавал вопросов: «А что ты сделаешь завтра?», «Почему ты чувствуешь себя так?». Он просто молча делал своё дело.
