Глава 1 – Зеркальная встреча
Я всегда считала, что первая встреча с клиентом – это пространство, в котором у меня есть преимущество: я знаю, как слушать, как держать паузы, как не спешить с выводами. Это словно стоять на пороге комнаты, в которую ты приглашаешь другого, предлагая ему сесть, снять с плеч свои тяжёлые сумки и просто выдохнуть. Но в тот день всё пошло иначе. Она вошла тихо, почти бесшумно, словно не хотела тревожить воздух. На её лице не было маски вежливой улыбки, с которой обычно приходят на первую встречу. Она смотрела прямо, без попытки понравиться, и это прямое, открытое, но в то же время уязвимое выражение лица странно задело меня.
Она присела, но не стала осматриваться, как делают многие, не пробежалась глазами по полкам с книгами, не задержалась на картине над креслом. Она посмотрела на меня, и в этом взгляде было что-то пугающе знакомое. Не узнавание, нет, скорее чувство, что кто-то смотрит на тебя изнутри, минуя кожу, привычные слова, даже дыхание. Я почувствовала лёгкий холодок в груди, будто за мной уже давно наблюдали, и теперь просто подошли ближе.
– Я не знаю, с чего начать, – сказала она, и голос её был ровным, но в нём слышалась усталость, которая не проходит после сна. – Возможно, с того, что я больше не понимаю, где заканчиваюсь я и начинаются другие люди.
Эти слова, произнесённые чужим голосом, эхом отозвались во мне. Я вспомнила, как много лет назад, на своём первом сеансе в роли клиента, я почти теми же словами описывала своё состояние. И тогда терапевт кивнул, предложив идти туда, где больно. Я сделала то же самое – кивнула, но внутри всё дрогнуло.
Мы начали медленно, осторожно. Она рассказывала о работе, о семье, о том, что не умеет отказывать, и о том, что любое «нет» даётся ей как предательство самой себя. Слова ложились в моё сознание, как старые письма, которые я когда-то писала себе, но так и не отправила. Я слушала и понимала, что её история звучит как продолжение моей собственной, словно кто-то взял мой дневник и просто изменил имена и даты.
В какой-то момент она замолчала и сказала:
– Вы ведь знаете, о чём я говорю?
И это был не вопрос. Это было утверждение, мягкое, но уверенное, будто она чувствовала, что её боль не чужая мне. Я снова кивнула, но на этот раз ощутила, как внутри что-то сместилось. Мы словно сидели напротив друг друга, но в этот момент между нами появилось зеркало, и я увидела в нём не только её, но и себя – ту, которую я давно спрятала под слоями профессиональной отстранённости.
Я ловила каждую её интонацию, каждое дыхание, и они отзывались во мне не как в терапевте, а как в женщине, которая слишком хорошо знает вкус этой беспомощности. Было страшно – не за неё, а за себя. Потому что я вдруг поняла: я не готова к такой встрече.
Но в то же время я знала, что именно в таких встречах и рождается подлинная работа. Когда границы чуть дрожат, но ещё держат, когда ты чувствуешь, как близко подошёл к чьей-то правде, и понимаешь, что она почти совпадает с твоей. И я сделала то, что умела лучше всего – осталась.
В конце сеанса она сказала:
– Я не знаю, смогу ли я доверять вам полностью, но почему-то чувствую, что вы меня понимаете.
Я не стала отвечать, что понимаю её слишком хорошо. Просто проводила её взглядом и задержалась у окна, пока она шла по двору. Её силуэт растворялся в вечернем свете, а внутри меня уже начинался тихий, но настойчивый разговор с самой собой: готова ли я смотреть в это зеркало дальше?
Глава 2 – Тонкая грань
Я всегда думала, что понимаю, где проходит линия между эмпатией и утратой себя. Что сочувствие – это когда ты протягиваешь руку, но при этом крепко держишься другой рукой за собственный берег. А зависимость – это когда ты уже в воде, и волны чужих историй бьют тебя по лицу, пока ты судорожно пытаешься вспомнить, как дышать. Но чем дальше я слушала её, тем сильнее понимала: эта грань не просто тонкая – она прозрачная, и я сама не замечаю, когда переступаю через неё.
